Кузинец И. М.
Состояние Российского флота накануне и в период Первой мировой войны
Как показывает история Российского флота, основу его успехов и неудач составляет деятельность питомцев нашего Морского корпуса Петра Великого. И в Первую мировую войну выпускники (всего>54 чел. на русских постах) Корпуса составляли основу командного состава Флота. В этой связи выяснение их вклада в развитие военно-теоретического наследия Ф.Ф. Ушакова в ходе этой войны военно-историческая оценка деятельности выпускников Морского корпуса по возрождению Отечественного флота после Русско-японской войны, состояние флота накануне и в ходе Первой мировой войны, боевые действия Балтийского и Черноморского флотов, подвиги воспитанников Морского корпуса в Первой мировой войне – таковы основные проблемы, которые мы собираемся обсудить в ходе нашей конференции.
Причин возникновения первой в истории человечества мировой войны было множество. Остановимся лишь на одной из них.
Первая мировая война не была неизбежной. Реальностью ее сделали просчеты лидеров ВСЕХ основных европейских стран, которые нагнетали напряженность, провоцировали друг друга в надежде получить односторонние выгоды не столько путем войны, сколько путем угрозы войной, а также некоего локального непродолжительного конфликта.
Что касается роли флотов в войне на море, то в начале XX века, основные положения, господствовавших в то время военно-морских теорий и доктрин сводились прежде всего к американо-английской теории «морской силы», разработанной А. Мэхеном и Ф. Коломбом и обосновавшей тезис о «господстве на море», под которым ее авторы понимали полное уничтожение неприятельского флота на морском ТВД. Решение этой задачи, по мнению идеологов «морской силы», отводилось линейным кораблям по средством генерального сражения и блокады побережья противника. Теория завоевывания господства на море владела умами всех моряков мира, в т.ч. и русских. Расхождения были только во взглядах на средства завоевания этого господства – сверхмощные дредноуты или ПЛ ПЛ, которые к тому времени еще не показали своих возможностей. В этих условиях России предстояло выработать свою доктрину, планы ведения войны на море и в соответствии с ними разработать тактико-технические требования к новым кораблям. Кроме того, следовало наметить количество кораблей по классам и типам и сроки их строительства с учетом экономических возможностей страны, т.е. разработать научно обоснованную программу судостроения. В тоже время, усилившаяся после Русско-японской войны экономическая и финансовая зависимость от развитых капиталистических стран грозила России потерей политической самостоятельности. Правящим кругам России казалось, что военно-морское соперничество между Германией и Англией позволит ей «выступить в роли «третьего радующегося», который может решать международные конфликты в своих интересах, жонглируя угрозой присоединения своего, пусть небольшого, флота к одной из конфликтующих сторон». В этой связи ставка делалась на создание относительно-мощного ВМФ, ядром которого должны были стать линейные корабли дредноутного типа. В результате Россия, для которой несмотря на то, что она была необъятной континентальной державой, не имевшей ни одной заморской территории, вместе со всеми втянулась в гонку морских вооружений, более того накануне Первой мировой войны она вышла по расходам на Военно-Морской Флот на второе место в Европе, уступив первенство лишь Англии.
Перед Первой мировой войной Морское ведомство провело через Государственную Думу судостроительные программы общим финансированием более 800 млн. руб., а до этого в судостроение было уже вложено 700 млн. руб. И государственно это оправдывалось, особенно после того, что после Русско-японской войны у России не осталось достаточно сил не только для активных наступательных действий на море, но и для обороны своих морских границ. А ведь моря для России всегда составляли, да и сегодня составляют, легкие, которыми она дышит. Флот всегда был нужен нашей стране совершенно в той же степени, что и армия, а воссоздание же его всегда (в том числе и ныне, в начале XXI века) является делом гораздо более длительным и трудным, чего не понимаи ни Государственная Дума, отказывавшаяся отпускать кредиты (Гучков, в частности, доказывал, что «России флот не нужен»), ни военное ведомство...24 мая (6 июля) 1908г. Петр Аркадьевич Столыпин выступил в Государственной Думе с речью посвященной проблеме морской обороны России: «Дело кораблестроения везде является национальным торжеством, национальным праздником...Это отдача морю части накопленных на суше народных сил, народной энергии. Везде могучие государства строили флоты у себя дома...Дома они оберегают постройку флота от всяких случайностей, они у себя дома наращивают будущую мощь народную, будущее ратное могущество». Эти вот простые соображения привели правительство к выводу, что России нужен флот...флот дееспособный, стоящий на уровне научных требований... «Если этого не будет, то будет только вред...»
И все же, уже в 1906 Указом Сенату Николай II потребовал скорейшее воссоздание боевого флота в ряду других Вооруженных сил Империи и содержание его в полной боевой готовности.
Исходя из этого, в 1907-1908 гг. был разработан план ведения возможной войны на Балтийском и Черном морях. Для этого, еще в 1906 г. Высочайшим рескриптом Императора Николая II на имя Морского министра из состава Главного морского штаба был выделен в самостоятельную «стратегическую часть» – Морской Генеральный штаб, который отныне ведал:
• разработкой планов вооруженной борьбы на море и судостроительных программ;
• планировал строительство флота и его мобилизацию;
• ведал плановой подготовкой флота к войне;
• организовывал тайную (агентурную) морскую разведку в странах – вероятных противников России в будущей войне.
За ГМШ остались:
• комплектование и начальная подготовка личного состава в учебных отрядах;
• распорядительно-строевая, военно-медицинская, законодательная, уставная, судебная части.
Введено было новое Положение и об Адмиралтейств-совете, обязанности которого были расширены и включали:
• рассмотрение судостроительных программ, предложений о перевооружений кораблей;
• приобретение кораблей за границей;
• постройка доков, эллингов и других портовых сооружений;
• изменение учебных планов и программ в военно-морских учебных заведениях и учебных отрядов.
В этом же году Морской кадетский корпус был переименован в Морской корпус. Большее значение было придано морской практической подготовке его выпускников, которые по окончании учебы производились в корабельные гардемарины и только после годичного плавания и сдачи экзаменов – в мичманы.
В 1907 г. было изменено и руководство флотом. Высочайшим Указом Морскому министру были присвоены права главного начальника Флота и Морского ведомства с передачей в его непосредственное ведение:
• управление боевыми силами, личным составом и строевой частью;
• ГМШ;
• МГШ.
В специальном докладе Правительству МГШ в марте 1907 г. сформулировал «Стратегические основания для плана войны на море», в котором Балтийскому флоту ставилась задача оборонять Финский залив и вместе с тем представлять собой «свободную Морскую силу» для поддержания интересов Империи во внешних водах, а Черноморскому флоту – не допускать неприятеля в Черное море при попытках проникнуть через проливную зону.
Малая и большая судостроительные программы строительства флота (в таблицу не включены два малых крейсера типа «Адмирал Невельской», которые первоначально планировались для Сибирской флотилии)
Николай II в апреле 1907 г. одобрил т.н. Малую судостроительную программу на 1908-1912 гг., по которой предлагалось строительство для БФ 4-х ЛК дредноутного типа и 3-х подводных лобок, а для ЧФ – 14 ЭМ и 3-х ПЛ.
По опыту Германии МГШ предлагал строить флот целыми эскадрами, в основу расчета состава которых были положены т.н. тактические единицы. т.е. соединения кораблей одного класса, которое «предназначено действовать в боевой обстановке, соединенного под управлением одного лица». При этом количественный состав тактических единиц определялся, исходя из свойств того оружия, которое являлось главным на кораблях данного класса. Леонид Георгиевич Гончаров (выпускник МК 1903 г.), уже в то время известный специалист в области тактики морского боя, подчеркивал, что «в одну тактическую единицу не следует соединять меньшее число судов, чем то, которое обеспечивает развитие максимального действия с них главного оружия...»
Исходя из финансово-экономического положения страны, в случае своей реализации Малая судостроительная программа обошлась бы стране в огромную сумму – 870 млн. руб., которую правительство не в силах было изыскать и поэтому она была принята в усеченном виде строительства одной эскадры в составе:
• одной бригады ЛК для Балтийского моря и другой из 2-х ЛК додредноутного типа, строившихся на Балтийском и Адмиралтейском заводах и 2-х старых броненосцев;
• 2-х бригад крейсеров (из 4 КР.), построенных по старым проектам, и старых КР КР, участвовавших в Русско-японской войне;
• 4-х-9-ти дивизионов ЭМ из миноносцев, построенных на добровольные пожертвования.
Забегая вперед, скажем, что в таком составе эскадра БФ и вступила в Первую мировую войну.
Вопрос о строительстве кораблей для Черного моря после окончания Русско-японской войны не стоял так остро, как воссоздание почти полностью уничтоженного БФ. ЧФ, лишенный возможности выхода через проливы Босфор и Дарданеллы, сохранил все свои боевые корабли. Но, даже предусмотренные Малой судостроительной программой, корабли для ЧФ построены не были, т.к. отпущенные на них средства были израсходованы на достройку двух ЛК додредноутного типа. В результате по данной программе в Николаеве заложили лишь один (правда, первый в мире) подводный минзаг «Краб» (по проекту Налетова).
Организация казенных заводов Морского министерства в 1915-1916 гг.
Для сокращения сроков постройки кораблей морское министерство в 1910 г. предложило правительству привлечь к их строительству частные предприятия, обязав их «оборудовать верфь вполне солидно и сообразно новейшим требованиях техники».
В 1911 г. наступил решительный перелом в ходе разработки судостроительных программ в строительстве флота.
В марте 1911 г. Морским министром был назначен выпускник Морского корпуса 1874 г., вице-адмирал Иван Константинович Григорович.
Опытный моряк И. К. Григорович обладал широтой взглядов и недюжинным организаторским талантом. Хорошо понимая, что для воссоздания флота нужно не только согласие Государственной думы, но и содействие крупного частного капитала, новый министр «не стоял за ценой» и охотно шел навстречу требованиям монополий. Вместе с тем он прекрасно ладил и пользовался большим авторитетом у Николая II, став, таким образом, единственным министром, удержавшимся на своем посту от предвоенных лет до самого конца династии Романовых. С назначением И.К. Григоровича Морским министром началась новая эра в создании флота, когда ведомство внимательно прислушивалось к указаниям и пожеланиям Государственной Думы.
Благодаря энергичной деятельности И.К. Григоровича судостроительные программы с 1911 г. были ориентированы на непосредственную подготовку отечественного флота к войне: были ускорены работы по постройке эллингов новых судостроительных мастерских и заводов в Николаеве, Ревеле, Санкт-Петербурге.
Активное участие в конкурсном проектировании русских линейных кораблей, легких крейсеров и эсминцев принимали иностранные фирмы. Но решение, принятое по инициативе Григоровича, строить флот «руками русских рабочих, из русских материалов на русской территории» заставило их отказаться от дальнейших притязаний строить корабли на своих верфях и довольствоваться оказанием технической помощи и поставкой материалов и оборудования, не производимых в России, по особому списку, утвержденному Совещанием по судостроению и Министерством торговли и промышленности.
В начале 1912 г. Морской министр представил в Правительство «Программу усиленного судостроения на 1913-1917 гг.». Благодаря поддержке царя, Совет министров благосклонно отнесся к рассматриваемому вопросу и разрешил внести новую программу в Госдуму, которая в июне 1912 г. одобрила ее и 23 июня (6 июля) 1912 г. она была утверждена Николаем II. Позже ее назвали «Программой спешного усиления Балтийского флота». День утверждения этой программы сам царь назвал днем великих надежд для России и в рескрипте И.К. Григоровичу заявил: «Флот должен быть воссоздан в могуществе и силе, отвечающих достоинству и славе России». И далее: «как бы ни были важны все эти меры, они имеют значение подготовительной работы к осуществлению основной задачи, от которой зависят и наша внешняя безопасность и наше международное положение; эта задача – наряду с правительственной постановкой сухопутной обороны соорудить и флот, соответствующий по своей численности и боевым качествам потребностям России».
В 1912 г. также рассматривался и «Закон о Российском императорском флоте», который представлял собой программу судостроения, рассчитанную на 20-ть лет. Но из-за огромной стоимости проекта и ряда других причин данный проект так и не был принят.
Тем не менее, из данных законов четко следовало понимание того, что морская мощь является фундаментом внешней политики государства.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что после Русско-японской войны Россия была не в состоянии принять ни одну долгосрочную программу строительства флота, более того, судостроительные программы недостаточно учитывали будущую стратегию войны. Так, для БФ не было построено ни одного корабля береговой обороны, флот был снабжен заградителями из старых фрегатов. В составе ЧФ, которому, как впоследствии показала Первая мировая война, придется заниматься крейсерством у турецких берегов с целью воспрепятствовать переброске сил на Кавказский фронт, не оказалось крейсеров. Постройка же 1-ой дивизии дредноутов (с началом их строительства было положено начало в 1909 г. воссозданию Российского флота после поражения в Русско-японской войне) была начата для БФ. Вступление их (Севастополь, Полтава, Петропавловск, Гангут) в строй в 1914 г. (1-м был линкор «Гангут», заложенный последним в серии, но в связи в 200-летием со дня Гангутского сражения ускоренно достроенный раньше других) дало бы России полное господство на Черном море, а на Балтике, как затем показала война, они (дредноуты) не изменили создавшегося положения дел.
Сказывалось: 1) не только тяжелое экономическое положение страны, 2) но и неопределенность внешнеполитического курса, 3) неподготовленность судостроительной базы к строительству новых кораблей.
Русско-японская война показала, что миноносный флот является грозным и мобильным оружием и может успешно применяться не только в оборонительных целях, но и в наступательных операциях. Это хорошо понимал генерал Макаров С.О., по праву считающийся основоположником тактики миноносного флота. Это хорошо усвоили его ученики и последователи: Н.О. Эссен, А.В. Колчак и другие, широко использовавшие минно-торпедное оружие в 1-ю мировую войну на Балтийском и Черных морях. Их единомышленниками были и другие выпускники Морского корпуса: Василий Михайлович Альтфатер, Александр Викторович Шталь, Петр Павлович Киткин, которым в 1914 г. был изобретен минный защитник – устройство для защиты морских мин от тралов и параванов и другие.
Незадолго до начала 1-й мировой войны в России был построен самый быстроходный ЭМ того времени «Новик» (конструктор Г.Ф. Шлезингер). Проект был настолько удачным, что корабли этого типа участвовали в Великой Отечественной войне и оставались в составе ВМФ до 50-х гг. XX века. Основываясь на этом проекте, была построена целая серия ЭМ, все корабли которой были названы в честь побед Российского флота под руководством Ф.Ф. Ушакова (1790, 1799 гг.) и получили название Ушаковской серии. В ходе войны была предпринята попытка построить еще 12 ЭМ т.н. 2-й Ушаковской серии для Черного моря. Всего в течение 1913-1914 гг. на Балтике вступило в строй 17 (включая «Новик») и на Черном море – 14 ЭМ – «Новиков».
С началом 1-й мировой войны возникла проблема передового базирования сил фронта и обеспечения боевой деятельности ЭМ ЭМ, ПЛ ПЛ и других боевых кораблей, находившихся в шхерных районах и необорудованных для этого гаванях и портах Финляндии.
Оперативно решить эти проблемы оказалось возможно только путем использования судов коммерческого флота и переоборудованием устаревших боевых кораблей, ибо с постройкой специальных судов такого класса, хотя такая возможность и обсуждалась накануне войны, Морское министерство безнадежно опоздало.
Учитывая опыт Русско-японской войны, была проделана большая работа по повышению эффективности артиллерийской стрельбы кораблями. Морская артиллерия России к началу 1-й мировой войны признавалась лучшей в мире.
Война выявила потребность в сторожевых кораблях и катерах, предназначенных для охраны водных районов (ОВР) в пунктах базирования сил флота, а также для несения дозорной, конвойной и посыльной службы. За счет мобилизации гражданских судов не удалось целиком решить данную проблему. В связи с этим Морское министерство в 1915-1916 гг. разместило заказы на постройку кораблей указанного типа на предприятиях промышленности для Балтийского флота и на заводах США – для Черного моря.
13 (26) августа 1914г. – начало организации флотской разведки. В этот день береговой пост наблюдения и связи на. Оденсхольм в Финском заливе по приказу начальника службы связи А.И. Непенина, выпускника Морского корпуса 1892г., начал прослушивание команд и донесений на немецком языке с севшего на мель германского крейсера «Магдебург».
8 (21) июня 1915г. было утверждено положение о Совете Государственной обороны, который подчинялся Императору, предназначался для объединения управления армией и флотом и согласования деятельности всех ведомств, связанных с работой на нужды обороны. Характерно, что еще в 1908г. А.В. Кочак прочитал в Николаевской морской академии курс лекций, посвященный совместным действиям армии и флота. Его по праву можно считать родоначальником теории подготовки, организации и проведения совместных операций армии и флота. Именно Кочак уже в ходе 1-й мировой войны провел достаточно удачную операцию по высадке морского десанта в тылу врага, а также операцию по поддержке сухопутных частей артиллерийским огнем...
25 января (7 февраля) 1916г. было утверждено Положение о Морском штабе Ставки Верховного главнокомандующего (МШС). Он был создан для более эффективного управления действующими силами флота. Начальником МШС стал начальник Морского генерального штаба вице-адмирал А.И. Русин. МШС был упразднен в 1917г.
Была изменена боевая подготовка экипажей. Корабли переводились на круглогодичную вахту (до этого экипажи всех кораблей, а не только подводных лодок, зимовали на берегу). Были разработаны новые уставы, расширившие права и инициативу командиров кораблей и соединений, избавив их от чрезмерной опеки штабов. Совершенствовалась тактика. Так, летом 1913г. в районе Либавы (Лиепаи) ПЛ «Акула» под командованием С.Н. Власьева совершила впервые в мире 5-ти торпедный залп веером. Та же ПЛ 8 (21) сентября1914г. в Финском заливе у о. Готска-Сканде совершила 1-ю в Истории Российского подводного флота торпедную атаку по германскому миноносцу. Первую атаку по германской эскадре в составе 3-х броненосных крейсеров в сопровождении эсминцев 21 мая (3 июня) 1915г. совершила ПЛ «Окунь» под командованием старшего лейтенанта В.А. Меркушева, что привело к срыву операции германской эскадры.
В целом, следует отметить, что на начало войны немецкий Флот превосходил русский по количеству кораблей и вооружению. Силы были не равны, но, как было сказано выше, в этой ситуации был найден выход – применены новые способы борьбы:
- подготовлены минно-артиллерийские позиции;
- морские проливы закрывались минными полями, а с берега их прикрывали артиллерийские батареи.
В этой области Россия по великолепным кадрам и неоценимому боевому опыту борьбы под Порт-Артуром не имела равных. А русские мины по признанию германских офицеров были самыми лучшими. Недаром союзники по Антанте – англичане запросили у нас 1000 мин.
В результате всех усилий в т.ч. питомцев Морского корпуса, русский флот, как утверждают историки, к Первой мировой войне оказался подготовлен лучше русской армии. И, как показала война, лучше германского и турецкого флотов.
В итоге, Балтийский флот поставленные ему более чем скромные задачи выполнил успешно. Черноморский флот успешно работал, показав более высокие боевые качества, но не использовал все возможности. Баланс боевых потерь на море в эту войну, как на Балтийском, так и на Черном море, был в пользу России: ее флот потерял линкор, крейсер, 9 эсминцев и ПЛ, в то время как противостоящие ему немецкий и турецкий флоты – 7 крейсеров, 34 эсминца и 9 ПЛ. Только русские подводные лодки совершили 78 походов и потопили 2 немецких крейсера и 16 транспортов.
В то же время война показала, что сосредоточение руководства морскими силами Ставкой, за тысячу верст от театров военных действий флотов, сдерживание активности, в 1-ю очередь, Балтийского флота, не лучшим образом сказывалось на действиях флота. Так, всю войну в нашем распоряжении был германский морской шифр, благодаря которому все намерения неприятеля были нам заранее известны. Но не было флотоводца в Ставке ВГК, о морской стратегии там также не имели понятий, отсюда все распоряжения оттуда были не наступательного характера, а боязнью потерять корабли. А ведь наши четыре «Гангута» обеспечивали нам подавляющее превосходство над германским Флотом. Имея эскадренный ход до 24 узлов (скорость выше контрактной) и вооруженные более дальнобойными орудиями, чем немцы, они могли бы с отличным успехом сразиться и с частями флота Открытого моря, выходившими в Балтийское море и имевшими эскадренную скорость не выше 18 узлов. Опыт управления флотом с берега в 1854г. и в 1904г., оба раза приведшего флот к гибели, пропал совершенно.
Плодами же нашей разведки всю войну пользовался британский флот. Все английские операции на море – результаты русской разведки. В то время, как англо-французы, получив еще в начале весны 1915г., благодаря чешским патриотам, контроль над специальным кабелем, соединявшим австро-венгерскую главную квартиру с германской, не сообщали нам тексты перехваченных переговоров неприятеля, жизненных между тем для русского флота и России...
